Для тех же, кто захочет стать полноценной любящей матерью, кто готов на полноту эмоционально-словесного общения с ребенком, советую детально изучить работу «Младенчество. Детство. Мудрость народная, жизнь человека в русском фольклоре» (под ред. В.П. Аникина, В.Е. Гусева, Н.И. Толстого, — М.: «Художественная литература», 1991). Рекомендую также ознакомиться с книгами Б.П. и Е.А. Никитиных: «Мы и наши дети» (М.: «Молодая гвардия», 1980); «Здоровое детство без лекарств и прививок» (6-е изд., испр. и доп. «Лист Нью», М. 2001) и др.

Ниже приведем выборочные примеры развивающих речь и мышление народных приемов, изложенных в труде «Младенчество. Детство. Мудрость народная, жизнь человека в русском фольклоре».

ПЕСТУШКИ И ПОТЕШКИ

Ах ты, деточка,

Золотая кветочка;

Виноградная веточка,

Сладкая конфеточка!

* * *

Тритатушки, три-та-та!

Вышла кошка за кота,

За кота-котовича,

За Иван Петровича.

Ходит кот по лавочке,

Водит кошку за лапочки.

* * *

Идет коза рогатая

К маленьким ребятушкам:

Кто молока не пьет,

Кто сиську не сосет,

Того рогом бьет, бьет, бьет!

* * *

Идет коза рогатая,

Идет коза бодатая:

Ножками — топ! топ!

Глазками — хлоп! хлоп!

Кто кашки не ест,

Кто молока не пьет,

Того забодает, забодает.

* * *

Ладушки, ладушки!

Где были? — У бабушки.

— Что ели? — Кашку.

— Что пили? — Бражку.

Кашка сладенька,

Бражка пьяненька,

Бабушка добренька.

Попили, поели, —

Шу-у-у — полетели,

На головушку сели.

Ладушки, ладушки,

Где были? — У бабушки.

— Что ели? — Кашку.

— Что пили? — Бражку.

Кашка маслененька,

Бабушка добренька,

Шук, шук — полетели!

На головушку сели.

* * *

Сорока, сорока!

Где была? — Далеко,

Кашку варила,

На порог скакала,

Гостей созывала.

Гости не бывали,

Каша пригорела.

И этому дала,

И этому дала,

И этому дала,

И этому дала, —

А ты мал-маленок:

За водицей не ходил,

Дров не носил,

Кашку не варил.

Шу-у-у! полетели —

На головушку сели.

* * *

Большаку дрова рубить (большой палец),

А тебе воды носить (указательный),

А тебе печа топить (безымянный),

А малышке песни петь (мизинец),

Песни петь да плясать,

Родных братьев потешать!

Песни петь да плясать,

Родных братьев потешать!

* * *

Идут четыре брата

Навстречу старшему.

— Здравствуй, большак! — говорят.

— Здорово, Васька-указка,

Мишка-середка,

Гришка-сиротка

Да крошка Тимошка.

ПРИБАУТКИ

Синичка, синичка,

Воробью сестричка.

Воробей — воришка

Залез в амбаришко

Клевать просо

Своим носом.

* * *

Гуля, гуля-голубок,

Гуля сизенький,

Сизокрыленький,

Всем миленький.

* * *

Стучит, брянчит по улице,

Фома едет на курице,

Тимошка на кошке

Туды ж по дорожке.

— Куды, Фома, едешь,

Куды погоняешь?

— Сено косить.

— На что тебе сено?

— Коровок кормить.

— На что тебе коровы?

— Молоко доить.

— На что тебе молоко?

— Ребяток поить.

* * *

— Бабушка Ульяна!

Голова твоя кудрява.

Садись-ко в сани,

Поедем-ко с нами.

Там на базаре

Коза в сарафане,

Утка в юбке,

Курочка в сапожках,

Корова в рогоже —

Нет ее дороже.

* * *

Тили, тили, тили, бом!

Загорелся Кошкин дом.

Кошка выскочила,

Глаза выпучила.

Бежит курица с ведром,

Заливает Кошкин дом.

А собачка только лает,

Ничего не помогает.

ДРАЗНИЛКИ

Иванушка-простота,

Купил лошадь без хвоста,

Поехал жениться,

Привязал корытце,

Корытце мотается,

Невеста улыбается;

Корытце упало —

Невеста пропала.

* * *

Тили, тили, тилишок,

Иванушка — женишок,

Тили, тили тесто,

Машенька — невеста.

* * *

Машенька — невеста,

Съела горшок теста,

Вася — женишок,

Убрался под шесток.

* * *

Как по речке по реке

Ехал рыжий на быке.

Рыжий красного спросил:

— Чем ты бороду красил?

— Я ни краской, ни помазкой,

Я на солнышке лежал

Кверху бороду держал.

* * *

Красный рыжего спросил:

— Где ты бороду красил?

— Я ни краской, ни замазкой,

Я на солнышке лежал,

Кверху бороду держал.

Красно солнышко взошло,

Мне бородушку сожгло.

ПОДДЕВКИ И ОСТРОТЫ

— Тебе поклон послала.

— Хто?

— Маша.

— Кака Маша?

— Свинья наша.

СКОРОГОВОРКИ

Свинья белорыла, тупорыла,

Полдвора рылом изрыла.

* * *

У нас на дворе-подворье

Погода размокропогодилась.

* * *

Шит колпак,

Да не по-колпаковски,

Кто бы тот колпак

Переколпаковал?

* * *

На дворе трава,

На траве дрова.

* * *

Белогубы огурцы,

Молодцы белопупы.

* * *

Три корабля лавировали,

Да не вылавировали.

* * *

В печурке — три чурки,

Три гуся, три утки.

* * *
* * *

Съел молодец

Тридцать три пирога с пирогом,

Да все с творогом.

* * *

Раз — дрова,

Два — дрова,

Три — дрова.

* * *

Идет с козой Косой козел.

* * *

Хохлатые хохотушки

Хохотом хохотали:

Ха! ха! ха! ха! ха!

СЧИТАЛКИ

Раз, два, три —

Полетели комары!

* * *

Месяц-заяц

Вырвал травку,

Положил на лавку,

Кто возьмет —

Вон пойдет.

* * *

Ниточка, иголочка,

Синенько стеколочко,

Рыба карась,

Ты убирайсь!

* * *

Аты-баты — шли солдаты,

Аты-баты — на базар,

Аты баты — что купили?

Аты-баты — самовар,

Аты-баты — сколько дали?

Аты-баты — три рубля.

* * *

Катилось яблоко

Мимо сада,

Мимо сада,

Мимо града.

Кто поднимет,

Тот и выйдет.

Первые шаги

Еще в 70-80-е гг. позапрошлого века Ф. Энгельсом в работе «Диалектика природы» (1896) была изложена система взглядов на механизм исторического вочеловечивания наших предков.

В этом труде первостепенная роль отводится вертикализации тела, а также переключению передних конечностей в орган творчества и труда. «Постепенное усовершенствование человеческой руки и идущее рядом с этим развитие и приспособление ноги к прямой походке несомненно оказали, также и в силу закона соотношения, обратное влияние на другие части организма. Однако этого рода воздействие еще слишком мало исследовано, и мы можем здесь только констатировать его в общем виде».

Особую роль в вочеловечивании наших предков Ф. Энгельс придавал и развитию речи.

Известен и универсальный биогенетический закон Э. Геккеля: «Онтогенез есть краткое и быстрое повторение филогенеза, обусловленное физиологическими функциями наследственности (размножения) и приспособления (питания)» (Цит. по: И.И. Шмальгаузен, 1969).

Кроме этого, известны и фундаментальные законы Ламарка о роли упражнений в развитии тела и его органов. Ж.Б. Ламарк доказал, что органы, которые животные не используют и не упражняют, в последующих поколениях уменьшаются и исчезают, после чего они уже не могут вернуться к прежнему способу существования.

В 1893 г. Л. Долло подтвердил закон необратимости морфологических изменений от неупражнения органов: «Организм ни целиком, ни даже отчасти не может вернуться к состоянию, уже осуществленному в ряду его предков».

За истекшие столетия родилась «классическая» генетика с ее «общепризнанными» канонами, главными из которых являются следующие:

• независимость «жизни» и работы генов от внешних условий;

• независимость «жизни» и работы генов от активности тела и его органов;

• случайная и чрезвычайно редкая мутация генов (одна мутация примерно на 10—100 тыс. поколений).

С позиции такой генетики наследственное вещество — это некий неумолимый рок — судьба над человеком. В подобных условиях либо упражняй тело, либо живи в расслаблении и комфорте, дыши экологическими ядами, или чистым таежным воздухом, употребляй геномодифицированные или натуральные продукты — на генофонд это никак не повлияет. Если же жизнь такую науку опровергает, все равно: «Не верь глазам своим».

Между тем еще в 1930-е гг. школы Т.Д. Лысенко и И.В. Мичурина, продолжая учение Ламарка, аргументировано показали главное: изменения наследственных признаков носят направленный, а не случайный характер, и они следуют за изменением условий жизни организмов, в том числе среды и функциональной активности тела. Такие генетические «модификации» носят распространенный и довольно частый характер. А это уже другая, реальная, а не мифическая генетика.

В настоящее время квантовая генетика доказала, что под влиянием стресса аппарат генома реагирует так, что запускается процесс унаследования измененных признаков и свойств. Причем этот процесс распространяется на 3–5 будущих поколений. Особо подчеркнем, что за это открытие талантливому ученому американке Барбаре Макклинток еще в 1983 г. была присуждена Нобелевская премия. Открытие убеждает: одним из механизмов, ведущих к изменениям генетического плана, являются стрессы.

Это открытие имеет самое непосредственное отношение применительно к предмету нашего исследования. Так, согласно утверждению директора НИИ гигиены и здоровья детей и подростков Научного центра здоровья детей РАМН В.Р. Кучмы (2005–2006), в нынешней школе при современной методике обучения (дидактике) 80 % детей пребывают в состоянии хронического стресса. А это значит, что стрессогенный характер обучения меняет качества видовых признаков людей, изменяя (мутируя) гены уже на этапах детства.

Но какие процессы развернутся в новых поколениях, если на фоне систематических школьных стрессов мы пресечем развитие и укоренение тела в единственно сообразной природе людей видовой вертикальной стойке? Если с помощью колясок, а затем в детских дошкольных учреждениях (ДДОУ) и школах с помощью стульчиков, начнем оформлять устойчиво «безногую», засижено-согбенную телесную конструкцию? Если вместо живых впечатлений и образов мира на весь период взросления взгляд детей «воткнем» в виртуальный отрешенный от жизни мир из мертвых букв, цифр, схем?

Многие специалисты знают и пишут: возраст для младенца в 11–12 месяцев является особо значимым этапом. Именно после этого периода у ребенка быстро начинает развиваться рукотворчество и речетворчество. Более того, именно после первого года жизни у него быстро приобретает свои «черты» главный «мозговой» — ритм, в том числе «отмечается усложнение характера ритмической активности, обусловленной прогрессивным созреванием различных структур мозга». (К.К. Благосклонова, Л.А. Новакова, 1994). К сожалению, никто из авторов не указывает, в какой степени такие «радикальные» изменения связаны именно с переходом ребенка на качественно новое, эволюционно значимое положение тела — прямостояние и прямохождение.

В процессе работы многие годы с малышами в Красноярской краевой детской офтальмологической больнице и позже в НИИ медицинских проблем Севера СО АМН СССР мною были отмечены следующие закономерности:

• только с переходом ребенка на прямохождение первичные неоформленные, а поэтому часто судорожно-поисковые, подражательно-моторные функции начинают трансформироваться в структурированные во времени и пространстве волевые психомоторные акты, а в итоге в духовнопсихические способности;

• только в связи с переходом ребенка на прямохождение первично подражательный непроизвольно-речевой опыт (лепетание, гуление) постепенно переходит в осознанные слова, т. е. в слова, воскрешающие из памяти чувств образы мира;

• только в связи с переходом ребенка на прямохождение первичный «хватательно-кусающе-бросающий» моторный опыт трансформируется в более осознанные действия по творческому «преображению» окружающего мира.

Однако долог путь, когда младенческая, разлитая по телу судорожно-поисковая чувственно-моторная реактивность трансформируется в оформленные в движениях действия и, как следствие, проясненные в голове голографические образы мира. Исследованиями, выполненными под нашим руководством научным сотрудником Н.В. Кулебякиной, вскрыт принципиальный факт: появление базового мозгового — ритма напрямую связано с переходом ребенка на прямостояние и прямохождение (рис. 14).

Кроме того, совершенствование руко- и речетворчества базируется на развитии способности ребенка строить по законам ритма и пластики свои первичные судорожно-поисковые усилия. По таким законам ритма, которые постепенно избавляют первичное неоформленное телесно-мышечное усилие от разлитых по телу генерализованных напряжений (стрессов).

И только таким образом из первичных судорожно-поисковых моторных программ оформляется человек-Творец — Творец своей телесно-мышечной и духовно-психической (мыслетворной) видовой сущности.

Позже выполненными под нашим руководством исследованиями (М.А. Ненашева, Л.В. Дараган, А.С. Копылова) установлено, что только в связи с переходом на вертикальную установку тела у ребенка оформляется универсальная духовная сила, вырвавшая нас из гравитационно-заземленной рефлекторно-инстинктивной жизни и возвысившая во внегравитационные духовные выси Творца — «крылья» творческого воображения.

Воображения, с помощью которого ситуативнореактивное мировосприятие трансформируется в духовно (мыслетворно) переживаемую протяженность пространства и времени. И наоборот, при переходе на традиционную основу обучения творческое воображение не только угасает, но и распадается (рис. 15).

ЭЭГ до прямостояния

ЭЭГ после начала прямохождения

Рис. 74. Появление у ребенка базового сенсорного — ритма в связи с переходом его на прямостояние и прямохождение

Вот как об этом писала «Мегаполис-Экспресс» (№ 3 от 21 января 2002): «В Ялте появилась школа, ученики которой во время уроков могут не только сидеть, но по желанию стоять или лежать.

Как сообщает украинская газета «Факты», вместо парт в школе установлены специальные «оздоровительные» конторки, которые засидевшийся школьник может поднять, чтобы работать стоя. А если хочется полежать, на полу расстелены ковры с толстым ворсом, где можно разместиться прямо с учебниками. На потолке класса для разгрузки уставших глаз нарисованы специальные геометрические фигуры.

а) при строительстве учебного процесса в режиме доминирования телесной вертикали (прямостояния и прямохождения)б) при строительстве учебного процесса в режиме систематического сидения

Рис. 15. Последовательный образ «человечка»

По словам директора школы, все это помогает детям не только сохранить осанку, но и развить образное мышление, которого очень не хватает выпускникам школ. Учащиеся необычной школы лучше умеют проявлять чувства. «Если раньше они рисовали в тетрадках расчлененные тела, зубы и когти чудовищ, — говорит он, — то теперь делают яркие жизнерадостные рисунки».

Заметим, что самым ответственным, а при неумелом вмешательстве и особо травматичным моментом, является факт формирования свободы произвольно-волевого ритма усилий (например, графических). Формирование психомоторного, а в конечном счете, духовно-психического ритма базируется на основе включения произвольно-волевого низкочастотного ритма в структуру высокочастотных непроизвольномоторных ритмов. Речь идет о проникновении и подключении произвольно — волевых усилий в рефлекторную чувственномышечную дугу. Это достигается за счет долгого и трудоемкого процесса реконструкции автоматизированных ритмов в качественно новые рукотворно воссозданные образные ряды и пропорции (рис. 16). И единственным механизмом такого «вклинивания» является совершенствование ритмических усилий на фоне укоренения вертикального положения тела, что приводит к постепенному наложению низкочастотных произвольно-волевых ритмов на непроизвольные высокочастотные.

А — после снаБ — после ритмических физических усилий

Рис. 16. Микродвижения глаз

В своем труде «Сравнительная анатомия коры большого мозга человека и обезьян» («Наука», 1988) А.А. Хачатурян, изучив мировые достижения в области мозга, нашел лишь одно единственное отличие человека и высших обезьян — это интеграция чувственной и моторной центральных областей в единую сенсомоторную кору. Автор пишет: «Объединение обеих центральных областей в единую сенсомоторную кору дает возможность вскрыть их действительное структурно-функциональное соотношение. Объединение двух резко функционально различных центральных областей в единый функциональный аппарат — сенсомоторную область коры — осуществляется на высших стадиях эволюции».

Но что же это за сила, которая возникает только в связи с вертикальной установкой нашего тела и которая объединяет чувственные и моторные области коры головного мозга в «единую сенсомоторную кору»? Ответ на этот вопрос неожиданно подарил нам один мальчик — Женя С. из г. Назарово Красноярского края.

…Однажды, когда я еще работал в Красноярской краевой детской офтальмологической больнице (1972–1977), я ехал в поезде. На одной из станций в наше купе подсела молодая женщина с очень подвижным мальчиком 3–4 лет. Я сразу же обратил внимание на то, что его движения рук, ног, головы, глаз были разбалансированными («разобранными»). Было ясно: у мальчика глубокая умственная отсталость. Мы разговорились. Мама рассказала следующее. Вскоре после того, как ребенок стал самостоятельно ходить, он сумел завладеть аптечкой и «откушать» из нее много разнообразных таблеток. Последовали 8 — 10 дней судорожного синдрома. После стало ясно, что кора головного мозга основательно повреждена. Несмотря на продолжительное лечение, «собрать» моторные и психоволевые функции так и не удалось.

Во время беседы я наблюдал за гиперреактивными судорожными движениями ребенка и что-то записывал в своей записной книжке. Вдруг мальчик оказался возле меня и как-то быстро выхватил мою шариковую ручку. При этом какими-то автоматическими движениями он изобразил в моей записной книжке несколько волнистых линий. Я усадил его, дал ручку и лист бумаги. Несколько раз он принимался рисовать, но, кроме неоформленных тонких штрихов, ничего у него не получалось (рис. 17).

Позже после долгих размышлений и дополнительных исследований я понял: способность к ритмизации усилий возникает у ребенка только в связи с переходом на прямостояние и прямохождение.

в положении стоя

в положении сидя

Рис. 17. Графические упражнения мальчика

Интересно, подумал я, а не является ли это отличительным видовым признаком, характерным только для людей? Я стал искать ответ на этот вопрос в специальных научных наблюдениях за обезьянами. И, о чудо! Такое наблюдение сделала выдающаяся отечественная исследовательница Н.А. Ладыгина-Котс (1946). Оказывается, она воспитывала своего ребенка вместе с младенцем обезьяны по имени Иони и наблюдала за особенностями их развития.

Приведу лишь некоторые положения ее наблюдений: «Иони видит целыми днями и часами неразлучные со мной карандаш и блокнот, наблюдает процесс моего записывания его поведения и сам стремится воспроизводить те же действия. Я пишу, а Иони старается выхватить карандаш у меня из рук, чтобы самому начертить на той же тетрадке. Яне даю, сопротивляюсь — ион плачет и настаивает на своем. Получив карандаш в руки, он, видимо, испытывает явное удовольствие: иногда, сжавшись в комочек, близко-близко наклоняется к бумаге, припав на одну руку и держа на весу другую. Опираясь лишь на карандаш, с сосредоточенным видом начинает рисовать…

Обычно Иони берет карандаш в правую руку, держит его совершенно тем же способом, как и дитя человека, но потом он ежесекундно перекладывает карандаш из руки в руку и проводит то здесь, то там на бумаге тонкие как паутинки (выделено В. Б.) как бы пробные черты; потом он как бы входит во вкус и не отрываясь воспроизводит более длинные и определенные линии…

При этом нередко в такт писанию шевелит губами, вытягивает и втягивает губы, вращает языком, раскрывая широко рот, как при всяком сосредоточенном действии…

Со временем замечается некоторая эволюция в его писании: он перестает так часто перекладывать карандаш из руки в руку, долго рисует без отрыва, от чего проводимые линии становятся более длинными и определенными, иногда он сам делает взаимно перекрещивающиеся черточки, рисуя их одну за другой…

Иногда я сажаю Иони и пытаюсь водить его карандашом по бумаге и рисую простые рисунки, например крестики, но тогда его рисованный энтузиазм сразу же пропадает — ион сидит со скучным видом, как подневольный ученик…»

Вывод наш был однозначным: человека отличает от человекообразных обезьян возникшая некогда способность производить рукой организованные во времени ритмы усилий и расслаблений. При этом эти ритмы оказались интимно связанными с нашей видовой телесной вертикалью — прямостоянием и прямохождением.С этих позиций нам кое-что прояснилось: почему нормальные здоровые дети изначально от своей природы физически не могут сидеть. Почему они должны постоянно двигаться и двигаться. Почему они должны постоянно делать ритмические усилия. Почему они должны руками что-то постоянно творить.

***

Из книги В.Ф. Базарного „Дитя человеческое. Психофизиология развития и регресса”.

Предыдущая часть «Люлька и колыбельная — необходимейшие условия для нормального развития детей» здесь.